Роман В.Гроссмана «Жизнь и судьба» (1961) стал поворотным событием в эволюции военной прозы второй половины ХХ в., постепенно приближавшейся к художественному осмыслению войны в контексте трагических коллизий истории, в соотнесенности с проблемой бытия личности в условиях тоталитаризма. Занявший подобающее место в истории литературы, роман Гроссмана пока недостаточно осмыслен с точки зрения сложившихся здесь принципов художественной баталистики.
Религиозный аспект составляет существенную сторону художественной картины мира В.Маяковского. «Человекобожеская» концепция, разнообразно проявлявшаяся в искусстве и философии рубежа ХIХ – ХХ вв., получила у Маяковского оригинальное и яркое поэтическое воплощение. Особенно концентрированно это религиозное мироощущение выразилось в его поэмном творчестве 1910 – 1920-х гг., которое подчинено «общей конструкции сюжетной мысли», включающей «до-историю, революцию и выход в конечном итоге в за-историю, совершенный мир»[1]. Здесь выстраивается эволюция «от раннего обожествления титанического «я», затем масс, громад, человечества к фактическому культу пролетарского государства, партии и вождя»[2].